ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА ЖЕНЕ
Милая Тонечка!
Я не знаю, прочитаешь ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц.
Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем- Павел Абрамов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь...
Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая, хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него, на твои голубые глаза, и мне становится легче -ты со мной. Мне хочется с тобой говорить, много-много, откровенно, как раньше, там, в Иваново...
22 июня, когда объявили войну, я подумал о тебе, думал, когда теперь вернусь, когда увижу тебя и прижму твою милую головку к своей груди? А может, никогда. Ведь война...
Когда наш, танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись...
Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем, а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз. И мне хочется говорить долго, долго, но некогда. Ты помнишь, как мы прощались, когда меня провожала на вокзал? Ты тогда сомневалась в моих словах, что я вечно буду тебя любить. Предложила расписаться, чтобы я всю жизнь принадлежал тебе одной. Я охотно выполнил твою просьбу. У тебя на паспорте, а у меня на квитанции стоит штамп, что мы муж и жена. Это хорошо. Хорошо умирать, когда знаешь, что там, далеко, есть близкий тебе человек, он помнит обо мне, думает, любит. «Хорошо любимым быть...»
Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие.
У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая... За нее умереть не страшно... Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она - могила-то?
Первую запись о войне Павел Абрамов сделал в танковой части, где проходил военную службу. И вст - быстрый марш на запад, навстречу вероломному врагу, на помощь героям-пограничникам.
Экипаж танка № 736 получил приказ следовать по направлению к Ровно. Вел машину Павел Абрамов. Рядом находился Александр Голиков.
Первая встреча с фашистами произошла на третьи сутки. С боем танк прорвался вперед. Еще несколько стычек по дороге - и бронированная машина на улицах Ровно.
Обстановка накалялась с каждым часом. Утром 28 июня разгорелся ожесточенный бой у переправы через реку Устье. Пьяные гитлеровцы шли в атаку во весь рост на защитников переправы, не считаясь с потерями. Танк Абрамова умело маневрировал, в упор расстреливая вражескую пехоту и огневые точки противника.
Встретив сопротивление, фашистские войска обошли переправу и ворвались в город с юга и востока.
Оказавшись в окружении, танк помчался к центру города, туда, где находились основные массы врага. С ходу он врезался в гущу вражеской колонны, давя гусеницами разбегавшихся пехотинцев. Бегущих догоняли меткие пулеметные очереди...
Весь день носился советский танк по городу, наводя панику на гитлеровцев. Но в конце улицы Островского один из снарядов попал в гусеницу, и машина замерла.
Обрадованные фашисты стянули к подбитому танку пушки и крупнокалиберные пулеметы. Так начался неравный поединок, о котором впоследствии слагали легенды...
Павлу Абрамову было 26, а Александру Голикову - 24 года. Первый родился в деревне Давыдково, Горьковской области, второй - в деревушке под Ленинградом. После школы Павел приехал в Москву, работал на заводе «Борец», а по окончании автодорожного института - в 3-м автобусном парке столицы. Александр окончил ФЗУ в Ленинграде, стал токарем. В Красную Армию оба были призваны в октябре 1940 года. Там встретились и сдружились. А вот сейчас, когда вокруг грохочут взрывы, побратались в бою и решили отстреливаться до последнего патрона.
Очевидцы, наблюдавшие за поединком, рассказывали потом:
Со всех сторон по танку били пушки и пулеметы. Когда от вражеской пули погиб один из танкистов, другой продолжал неравный бой. Вышли снаряды и патроны. Оставшийся в живых поджег танк и тоже погиб.
Их похоронили местные жители.
Теперь на могиле героев установлен обелиск. Указаны на нем и имена героев.
Посмертно Павел Абрамов и Александр Голиков были награждены орденом Отечественной войны II степени.
Именем П. А. Абрамова названа одна из школ столицы и пионерский отряд. Его имя носит также комсомольская бригада в автобусном парке, где до войны работал Павел Абрамов.
ПИСЬМО ЛЕЙТЕНАНТА П. ГЛУХОВА НЕВЕСТЕ
Родная Ная! Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.
Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.
Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегда ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.
И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь - награда и оазис для уставшего воина.
Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.
Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне - твой наказ, твой зов - выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.
Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои - глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты - незримая для меня - делаешь оценку каждому моему шагу.
Твои глаза... Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.
Будущее для меня - это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его - не обижайся. Значит, иначе не могло быть.
Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.
Прости за такое желанье.
Крепко и горячо обнимаю тебя.
С приветом.
Шел ожесточенный бой за опорный пункт противника. На пути бойцов находился вражеский дзот, пулеметный огонь из которого не давал поднять головы. Лейтенант Петр Глухов с гранатой в руке пополз к амбразуре дзота, в это время пуля сразила его. Когда бой затих, друзья с воинскими почестями похоронили друга. В личных вещах погибшего товарищи нашли неотправленное письмо любимой девушке и ее фото. На обороте фотокарточки имелась надпись: «Славный мой! Ты далеко, но ты всегда со мной. Посылаю это фото, чтобы ты чаще вспоминал меня. Привет, мой дорогой. Твоя Ная. Май 1943 г., гор. Уфа».
Заверенная копия письма хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (письма в редакцию «Комсомольской правды», 1943 г., № 6543, л. 3-6).
ПИСЬМО СМЕРТЕЛЬНО РАНЕННОГО ТАНКИСТА И. С. КОЛОСОВА НЕВЕСТЕ
Здравствуй, моя Варя!
Нет, не встретимся мы с тобой.
Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока.
Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху.
Вот так из трех танкистов остался один.
В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо.
Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам.
Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.
Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов.
У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.
А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.
Твой Иван Колосов
На Смоленщине, у одной из дорог, на постаменте возвышается советский танк с бортовым номером 12. На этой машине все первые месяцы войны воевал младший лейтенант Иван Сидорович Колосов - кадровый танкист, начавший свой боевой путь еще от Халхин-Гола.
Экипаж - командир Иван Колосов, механик Павел Рудов и заряжающий Василий Орлов - как нельзя лучше походил на персонажей популярной в довоенное время песни о трех танкистах:
Три танкиста, три веселых друга
Экипаж машины боевой...
Бои с гитлеровцами были жестокими. Враг за каждый километр советской земли платил сотнями трупов своих солдат и офицеров, десятками уничтоженных танков, пушек, пулеметов. Но таяли ряды и наших бойцов. В начале октября 1941 года на подступах к Вязьме замерли сразу восемь наших танков. Получил повреждение и танк Ивана Колосова. Погиб Павел Рудов, был контужен сам Колосов. Но врага остановили.
С наступлением темноты удалось завести мотор, и танк с номером 12 скрылся в лесу. Собрали с подбитых танков снаряды, приготовились к новому бою. Утром узнали, что фашисты, обогнув этот участок фронта, все же продвинулись на восток.
Что делать? Воевать в одиночку? Или бросить подбитую машину и пробираться к своим? Посоветовался командир с заряжающим и решил выжать из танка все, что возможно, и воевать тут, уже в тылу, до последнего снаряда, до последней капли горючего.
12 октября танк с номером 12 вырвался из засады, неожиданно на полной скорости налетел на вражескую колонну и разметал ее. В тот день было уничтожено около сотни гитлеровцев.
Затем с боями двинулись на восток. По дороге танкисты не раз нападали на колонны и обозы врага, а однажды раздавили «опель-капитан», в котором ехало какое-то фашистское начальство.
Наступило 24 октября - день последнего боя. О нем рассказал своей невесте Иван Колосов. У него была привычка регулярно писать письма Варе Журавлевой, что жила в деревне Ивановке, недалеко от Смоленска. Жила до войны...
В глухом и отдаленном от селений бору-верещатнике однажды наткнулись на поржавевший танк, укрытый густыми лапами ели и наполовину ушедший в землю. Три вмятины на лобовой броне, рваная дыра на боку, заметный номер 12. Люк плотно задраен. Когда танк открыли, то увидели у рычагов останки человека - это и был Иван Сидорович Колосов, с револьвером при одном патроне и планшетом, в котором лежали карта, фотография любимой и несколько писем к ней...
ПИСЬМО КРАСНОАРМЕЙЦА В. В. ЕРМЕЙЧУКА ДЕВУШКЕ
Дорогая Ольга!
Сегодня исполнилось ровно два года с тех пор, как я не получал от тебя теплых, душевных слов, которые греют в холодные осенние ночи, которые ласкают душу.
Если бы ты знала, как тоскую я по тебе. Если бы ты знала, как много хочется мне рассказать тебе...
За эти два года я многое узнал. Война ожесточила меня. Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что я был мальчиком, а теперь я - взрослый человек, у которого только одна задача - мстить немцам за все то, что они натворили. Мстить за страдания моей матери-старушки, которая, наверное, умерла от голода в плену у немцев.
Это письмо комсомолец Василий Васильевич Ермейчук писал в только что освобожденном городе Нежине. Но оно было прервано сигналом наступления.
Ермейчук шел впереди. По мере приближения к окопам врага огонь усиливался. Осколок разорвавшейся мины ранил его. Другая упала рядом, но он в этот миг спрыгнул в окоп и очутился прямо перед врагом. Ударом автомата гвардеец оглушил фашиста, который целился в него из пистолета.
Несколько вражеских солдат набросились на Ермейчука. Наставили на него стволы автоматов и крикнули, чтобы он сдавался. Тогда боец выхватил последнюю гранату и бросил ее около себя.
Раздался взрыв. Красноармеец упал. Вокруг него свалились замертво фашисты.
Подоспевшие воины стали преследовать отступающих гитлеровцев. В это время санитары подобрали Василия Ермейчука. На его теле насчитали одиннадцать ран. Он был в бессознательном состоянии. На мгновение очнулся, посмотрел на товарищей и тихо произнес:
Возьмите у меня в кармане письмо Ольге, допишите...
Но он не договорил фразы и умер на руках товарищей.
Восемь раз в тот день схватывались врукопашную бойцы с врагом, мстя за боевого друга.
ЗАПИСКА СЕРЖАНТА Т. БУРЛАКА
Погибаю за Родину. Считайте меня коммунистом. Передайте Лене, что обещание свое я выполнил, а ее любовь унес с собой
Трогательную историю о героических подвигах своего фронтового друга Тихона Бурлака рассказал в письме из действующей армии старший лейтенант Василий Аленин.
Шли ожесточенные бои. Гитлеровцы цеплялись за каждый рубеж, но советские воины упорно продвигались вперед. При освобождении деревни Медведицы сержант Бурлак в неравной схватке уничтожил восемь фашистских солдат. Обессиленный, израненный, обливаясь кровью, он подобрал автомат, взял гранаты и направился туда, где однополчане вели бой с врагом.
После боя Тихон Бурлак попал в госпиталь, затем - опять на фронт, в свою часть. Новым бойцам и старым друзьям он рассказывал о любимой девушке, о том, что он с Украины, из города Николаева, родных никого в живых не осталось. Часто показывал стрелкам бережно хранимую фотокарточку невесты.
И вот в один из весенних солнечных дней сержант Бурлак, находившийся в дзоте, принял неравный бой с противником.
Гитлеровцы в течение дня несколько раз бросались в атаку, но воин брался за гашетку пулемета и всякий раз останавливал их. К ночи бой прекратился. А на другой день с утра фашисты возобновили атаку. Решив, что в этом дзоте засела большая группа советских пулеметчичиков, гитлеровцы вызвали бомбардировщик. Сержант уже был ранен в руку и голову, но продолжал обороняться. Он действовал до тех пор, пока были патроны. Но вот после трехдневного боя остались только две гранаты и ракетница с одной ракетой. Тихон выпустил ракету и при ее свете в самую гущу врага метнул одну гранату, второй взорвал себя.
К рассвету фашисты отошли. У дзота валялось 48 вражеских трупов.
Бойцы бросились в развалины дзота. Там увидели своего друга мертвым. Молча, с обнаженными головами, долго смотрели они на боевого товарища, который навсегда ушел от них.
У разбитого пулемета лежала хорошо знакомая стрелкам фотография Лены, покрытая пятнами свежей крови и пробитая осколком гранаты. На земле - предсмертная записка, написанная большими буквами на листе бумаги кровью героя - сержанта Тихона Бурлака. Записка опубликована в газете «Комсомольская правда» 1 июня 1943 года.
В СТЕПИ ОПАЛЕННОЙ
ПОКА МЫ ЖИВЫ
Уходят в глубины времени годы Великой Отечественной войны. Уходим и мы, ее ветераны. Как хочется, пока мы еще способны сделать это, донести до сыновей и внуков наших живую память о ее незабываемых днях - пусть молодые лучше осознают, какое это счастье - жить под небом, не замутненным дымом военных пожаров.
Об Отечественной войне написано много. Многое будет написано еще. Каждый день ее достоин быть запечатленным - будь то неприметный день фронтового затишья, заполненный тяжким, нескончаемым воинским трудом, или же полный невероятного напряжения день большого сражения, которое позже войдет в историю.
Об одном из таких сражений, в результате которого в степях под Белгородом и Курском окончательно была погребена надежда врага повернуть ход войны в свою пользу, я и хочу рассказать в этих записках. Предлагая их вниманию читателей, я вовсе не претендую на то, чтобы дать широкую, тем более всеобъемлющую картину Курской битвы, раскрыть весь ее ход. Пусть такие задачи решаются в мемуарах полководцев, в исследованиях историков.
Моя задача скромнее. Я пытаюсь рассказать лишь о том, что видел сам как рядовой участник этой битвы, и о том, что видели мои однополчане. И пусть наш сектор обзора был не очень велик: он ограничивался масштабами лишь нашего полка, лишь нашим личным видением. Но зато мы видели войну на самом большом приближении, случалось, всего-навсего на расстоянии вытянутой руки - расстоянии, отделявшем нас от вооруженного злобного врага.
Пусть читателя не удивит, что воспоминаниям о боях на Курской дуге предшествуют, занимая в начале книги довольно много места, эпизоды, в которых отобразился личный, хотя и небольшой, опыт автора и личные наблюдения его, относящиеся к более раннему времени. Эти эпизоды позволяют, конечно, не в широком масштабе, но в каких-то конкретных, характерных чертах представить обстоятельства жизни нашего тыла в канун битвы, увидеть на отдельных примерах и то, как шла подготовка к ней после победы под Сталинградом, логическим следствием которой стало затем поражение гитлеровцев на Курской дуге. В судьбе каждого человека, даже самого неприметного, рядового, неизбежно находят свой отзвук ход истории и судьба народа - вот почему я нахожу возможным рассказывать о своих боевых товарищах, о других участниках событий, да и о самом себе. Мы были самыми обыкновенными людьми, каких насчитывались миллионы, людьми, выполнявшими свой долг граждан и солдат. И мне хочется, чтобы читатель увидел битву на дуге и то, что предшествовало ей, нашими глазами, проникся бы нашими чувствами и переживаниями и как можно полнее понял бы нас. Уже четырьмя десятилетиями отделены мы от тех полыхающих дней. Но дымка времени не в силах закрыть их. В нашей солдатской памяти они не меркнут. И разве не вправе мы позаботиться о том, чтобы эта память пережила нас?
Настоящее, как известно, не существует без прошлого. Вспоминая о пережитом, хочется видеть его через призму сегодняшнего дня, там, где угол преломления времени это позволяет.
Посчитаю свою скромную задачу выполненной, если страницы моих записок помогут читателю хотя бы в какой-то мере ощутить палящее дыхание военной страды на курской земле лета сорок третьего года.
Из книги Лев Толстой автора Шкловский Виктор БорисовичII. Башкирские степи Когда-то, после пугачевского восстания, сослали на Каралык башкир, участников боев Салавата Юлаева, союзника Пугачева в войне с Екатериной. Давно прошло восстание. Осталось оно только в песнях.Пятьдесят лет назад вооруженные луками башкирские
Из книги На службе Отечеству автора Алтунин Александр ТерентьевичНа опаленной земле Белоруссии.6 ноября по радио мы прослушали доклад на торжественном собрании, посвященном 26-й годовщине Великого Октября. Успехи Советской Армии на фронтах Великой Отечественной войны и тружеников тыла были впечатляющими. Не буду перечислять цифры и
Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь четвертая: Сквозь Большую Гарь автора Из книги Сколько стоит человек. Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. автора Керсновская Евфросиния АнтоновнаВ бескрайней степи Небо светло-голубое, высокое. По нему не плывут, а будто стоят на месте легкие барашки. Шуршит сухая, прошлогодняя трава и чуть шелестит мягкая, молодая, зеленая, как изумруд. Все кругом звенит и поет, как это бывает только весной. Весна! Нет, пожалуй, это
Из книги Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя автора Меницкий Валерий Евгеньевич15. СЛЁЗЫ В СТЕПИ В своей книге я в основном рассказываю о лётчиках-испытателях, значительно меньше - о наших ведущих инженерах и техниках, нашем наземном составе. О них вообще не часто вспоминают публично и уж совсем редко пишут. С одной стороны, это понятно - их
Из книги Там, где всегда ветер автора Романушко Мария СергеевнаКлавесин в степи Однажды Римма Петровна пригласила меня на урок к себе домой. И я увидела чудо, которого никогда до того не видела – клавесин! Маленький, как будто игрушечный инструмент.– Старинный… – с нежностью сказала Римма Петровна своим певучим голосом. – Мне от
Из книги Походы и кони автора Мамонтов Сергей ИвановичМАНЫЧСКИЕ СТЕПИ Наконец мы поднялись на плоскогорье. Красные нам не мешали, видимо, их оттеснила дивизия Улагая. Батарея то находилась в Овощах, то переходила в Казалук. Боев вовсе не было. Было так тихо, что мы стали опасаться ночного внезапного нападения - не привыкли мы
Из книги Вышки в степи автора Автор неизвестен1. Вышки в степи Когда, поеживаясь спросонья, мы вылезали из палаток, над степью только занимался рассвет. В синей дымке вдали проступали контуры вышек и паутина колючей проволоки, нереальные, неправдоподобные, будто неоконченный набросок какого-то средневекового
Из книги Штурмовая бригада СС. Тройной разгром автора Дегрелль ЛеонСтепи Четверг, 3 февраля 1944 года.Был получен приказ эвакуировать Лозовок и последний сектор на правом берегу реки, так как общая ситуация значительно ухудшилась.Таранные удары противника на юге все больше и больше выталкивали окруженные войска на север. Теперь советский
Из книги Костычев автора Крупеников Игорь АркадьевичXX. ЛЕС В СТЕПИ Деревья в поле я не для себя сажаю, А пользу общую вперед воображаю. Из сочинения XVIII века Среди южнорусских степей там и здесь были раскиданы островки хвойных и лиственных лесов, во многих местах имелись хорошие искусственные посадки деревьев. Еще в 1881
Из книги В мире животных [Выпуск 2] автора Дроздов Николай НиколаевичОазис в степи С высоты птичьего полета река Хопер очень живописна. Причудливы ее изгибы, повороты и петли. По обеим сторонам узкими полосками зеленеют леса, правда, сохранились они лишь на небольшой протяженности. Именно там, на юго-востоке Воронежской области, на границе
Из книги Южный Урал № 13-14 автора Карим Мустай Из книги Угрешская лира. Выпуск 2 автора Егорова Елена НиколаевнаСтепи Отрывок …Мы в жизни то не замечаем, Когда, утратив юных лет Страстей и чувств весёлый бред, Мы понемногу начинаем Бесцветность жизни сознавать: Прошли для нас весна и лето, Душой мы стали остывать, Больное сердце не согрето Любви живительным огнём; И боязливо
Из книги Сухэ-Батор автора Колесников Михаил Сергеевич Из книги Лев в тени Льва. История любви и ненависти автора Басинский Павел ВалерьевичОдиночество в степи История работы Льва Львовича на голоде в Самарской губернии вызывает смешанные чувства… С одной стороны – глубокую симпатию к сыну Толстого. Все старшие сыновья писателя поработали на голоде. Илья – как помещик в Чернском уезде Тульской губернии,
Из книги Мои путешествия. Следующие 10 лет автора Конюхов Фёдор ФилипповичСхватка в степи 18 апреля 2002 года. Енотаевка (Астраханская область) – конеферма (Калмыкия, Юстинский район) – 30 км19:00. Жизнь в караване приучает к самостоятельности. Лишь в первый раз, когда караван тронулся, Федор оглянулся. Я не успевала на своем неторопливом
Вот они – обычные церковные записки.
В записках, подаваемых для поминания на литургии, пишут имена ТОЛЬКО тех, кто КРЕЩЕН в Православной Церкви!
Записки надо подавать до начала литургии. Лучше всего записки о поминании подать вечером или рано утром, до начала службы.
Записки на молебны можно заказать перед его началом, либо заранее.
Панихиду можно заказать в день поминовения (без опозданий), либо накануне вечером.
Имена положено писать в родительном падеже
, то есть, задавая себе вопрос: молимся о здравии или упокоении кого? Петра, Тамары, Лидии… Неправильно писать: Тамара, Елена.Записки следует писать разборчивым почерком , не мельчить буквы. Вписывая имена, от чистого сердца поминайте их с искренним желанием им блага, стараясь подумать о каждом из тех, чьи имена вписываете
Имена писать не сокращенно, но полностью : не Катя, но Екатерина, не Маша, но Мария, и т.п.
Все имена должны быть даны в церковном написании
Не следует использовать ласковые замены имен собственных : не Дуня, но Евдокия, не Леля, но Елена, и проч., а также простонародные варианты христианских имен, например Егор вместо Георгия, Степан вместо Стефана и т.д. Как бы мы ни любили малыша, какую бы нежность к нему ни испытывали, в записках нужно писать полное христианское имя: Александр.
Фени
– Дорогие, потрудитесь сами расшифровать имя Вашей бабушки-прабабушки. Как бы вы ни называли ее – Дуня, или Дуся, или Лёлик, – нужно писать это имя в полной, правильной форме. Не Фени, а
Феклы
, а, может быть, и
Аграфены
. Поспрашивайте родственников о том, как на самом деле звали вашу бабушку.
Прежде чем вписывать
нетрадиционные имена
близких и друзей, разберемся, какое у них христианское имя. Так, часто в записках встречаются имена Рустам, Руслан. Если этот человек крещен, ему нарекли христианское имя. Также нет в святцах таких имен, как Ленина, Октябрина, Ким и др.
Руслана
– Такого имени в святцах нет. А может быть, этот человек вообще некрещеный? Если у человека неправославное имя, прежде чем просить о нем молиться на церковной молитве, необходимо выяснить, какое имя у него в крещении. В крайнем случае, если мы христианское имя этого человека не знаем, можно писать рядом, в скобках: (крещ.) Это священнику покажет, что человек является православным христианином.
Октябрины
– Такого имени в святцах тоже нет, это советское имя. Необходимо указывать в записках православное имя человека.
Поминая священника
, м ы никогда не пишем в записках: о. Василия, о. Петра. Какого отца ? Диакона? Священника? Архимандрита?.. Мы всегда пишем сан : диакона, иеродиакона, иерея, протоиерея, иеромонаха, игумена, архимандрита, инока (или монаха).Очень часто встречаются в записках имена святых. Для тех, кто не знает: мы не молимся об упокоении людей, прославленных в лике святых. Это они, находясь у Престола Божия, за нас молятся. Поэтому писать в записках имя отца Иоанна Кронштадтского, как это часто делают, или имя святой блаженной Ксении Петербургской не стоит.
Нельзя писать
Блаж. Марии – Что за блаж. Мария? Слово блаженная – это официальный титул святой, прославленной Церковью в лике блаженных: Блаженная Матрона, Блаженная Ксения. Если какую-то старушку и называют ее почитатели блаженной, это лишь благочестивое ее именование, но не титул, усвоенный ей Церковью. Поэтому в записках все нежные и уважительные формы обращения писать не надо. Так же не стоит писать старица Любовь , старец Николай . Последнее часто пишут в записках, имея в виду блаженной памяти протоиерея Николая Гурьянова с острова Залита, под Псковом. Но в записках нужно писать: прот. Николай, а не старец Николай.Дев. Веры
– Сейчас у нас нет такого титула, как
Девственница
, или
Дева
, который был в Древней Церкви. Так именовали женщин, которые всю свою жизнь посвятили служению Богу, не создавая семьи. Это древний прообраз монашества. Но сегодня такого чина и церковного титула нет. А если женщине просто не удалось выйти замуж, то это тем более не повод торжественно об этом всем сообщать.
Данилы, свящ. Петра
– 1) Имени Данила нет, есть
Даниил
. Так и нужно писать в записках. 2) Писать свящ. Петра, без указания, иерей он или протоиерей, – не грубая ошибка. Ошибка в том, что все-таки имя священника пишется прежде имен мирян. Смешивать всех в кучу: митрополитов, иереев, мирян не стоит.
Ребенок до семи лет указывается как "младенец"
(например, млад. Иоанна) и полностью.Ребенок после от 7 до 14 лет указывается в записке как отрок
(для мальчиков) и отроковица (для девочек). Например, отр. Елены, отр. Димитрия.Нельзя подавать записки о здравии еще не родившегося ребенка.
Не родившийся ребенок еще не принял Святого Крещения, а в записках пишут только имена крещеных православных христиан.Также нельзя подавать записки о упокоении умерших и некрещенных младенцев. Возможно только поминание свечой и дома молитвой о некрещенных младенцев.
Последовательность перечисления поминаемых людей в записке:
- первыми вписываются имена священнослужителей с указанием их сана:патриарха …., митрополита …., архиепископа ….,
епископа …., протопресвитера …., архимандрита ….,
протоиерея – игумена …., иеромонаха …., иерея ….,
архидиакона …., протодиакона …., иеродиакона ….,
диакона …., иподиакона …., монаха (монахини) ….,
послушника (послушницы) ….; чтеца ….;
- далее следует имя вашего духовного отца - священника, который
вас наставляет, заботится о спасении вашей души, молит о вас Господа;
- затем перечисляются детские имена:
младенца (младеницы) …. – это ребенок до 7 лет;
отрока (отроковицы)…. – это ребенок от 7 до 14 лет;
- теперь вписываются имена всех остальных взрослых мирян:
сначала мужские имена, а затем женские:
ваши родители;
свое имя;
имена членов вашей семьи, близких и родных;
имена ваших благодетелей;
если у вас таковые имеются, то далее пишете имена своих
недоброжелателей, обидчиков, завистников и врагов;
- по благочестивой традиции после списка имен обычно вписывают фразу
«Всех православных христиан», которая говорит о том, что вы желаете
спасения всем без исключения, православным христианам, имена
которых вы могли забыть, или не знать.
В качестве дополнения к имени вы можете написать (в понятном сокращении):
воина;
болящего - (болящ.);
путешествующего – (путеш.);
заключенного – (закл.);
беременной (непраздной) – (непразд.).
Дополнительная информация, которую вы можете
указать в записках
«Об упокоении»:
новопреставленный
- усопший в течение 40 дней после
кончины (обычно обозначают в записках сокращенно н/п);
приснопамятный
(усопший, имеющий в этот день памятную дату)
обычно обозначают в записках сокращенно п/п:
- день смерти,
- день именин
- и день рождения усопшего;
воина.
Все прочтенные записки сжигаются в специальном месте.
А. Шелепин
Важнейшим документом, якобы подтвердившим факт расстрела сотрудниками НКВД 21 857 польских военнопленных весной 1940 г. является записка председателя КГБ при СМ СССР Александра Шелепина Н-632-ш от 3 марта 1959 г. Никите Хрущеву с предложением уничтожить учетные дела расстрелянных поляков.Она содержит столько неточностей и ошибок, что ее трудно назвать надежным историческим документом. Подробно о загадочных обстоятельствах подготовки записки можно прочитать в главе
«Шелепин как «основной» свидетель катынского преступления»
Мы же представим сканы этой записки, чтобы проиллюстрировать неувязки, связанные с этим документом - материал предоставил ув . amarok_man после нашей предыдущей публикации о катынском вопросе.
Фальшивая "Записка Шелепина" в ЦК КПСС. К делу о "Катыни". Её разбор .
Письмо "Шелепина" Хрущеву и проект постановления Президиума ЦК исполнены не на соответствующих бланках, а на простой бумаге рукописно. Но из стенограммы заседания Конституционного Суда, где рассматривался этот документ, следует, что председатель КС упоминает наличие бланка 1930-х гг
На «письмо Шелепина», посланное в 1959 г. (дату письма 3 марта 1959 г. см. ниже) канцелярист общего отдела ЦК поставил штампик входящего номера в 1965 году. Из этого следует, что он не передавал сверхсекретное письмо Генеральному секретарю ЦК 6 лет и 6 дней.??
В соответствии с содержанием документ должен был иметь высший гриф секретности - "Особая папка", а не "Совершенно секретно".
Обращает на себя внимание каллиграфический почерк письма, каждая буква выписана отдельно. Этот почерк не принадлежал самому Шелепину. Кто-то из его помощников тщательно выводил буквы под диктовку Председателя КГБ СССР, но при этом не воспользовался пишущей машинкой? Соображениями секретности это не могло быть объяснено, потому что документ проходил через обычную почту и канцелярию, о чем свидетельствуют штампики делопроизводителей
Отсутствие бланка и шрифта пишущей машинки при изготовлении этого документа может объясняться тем, что фальсификаторы не имели доступа к пишущим машинкам и бланкам КГБ СССР за соответствующий период времени.
На «письме» нет ни малейших помет или распоряжений ни одного секретаря ЦК КПСС - получается, что письмо Председателя КГБ Шелепина из секретарей ЦК вообще никто никогда не видел.
Общеизвестная аббревиатура КГБ расшифрована, а НКВД - почему-то нет. Тройки НКВД СССР были ликвидированы Постановлением от 17 ноября 1938 г. Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б). Было предписано: «Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции. Впредь все дела в точном соответствии с действующим законодательством о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР»
В апреле-мае 1940 года пленные поляки были вывезены из Старобельского и Осташковского лагерей военнопленных живыми, что следует из нескольких тысяч архивных документов.
В «письме Шелепина» указаны на 1959 год целыми и хранящимися в архиве «учетные дела на военнопленных» Старобельского лагеря, но эти дела были сожжены еще 25 октября 1940 г., о чем инспектор Письменный и сержант госбезопасности Гайдидей в тот же день составили акт, до сих пор хранящийся в архиве.
Старобельский лагерь находится не «близ Харькова» - а в Ворошиловградской области - почти за 250 км от Харькова.??
КПСС в 1940 году называлась ВКП(б).
Пропущена запятая после слова "делам" (причастный оборот).
Слишком объёмен материал. В третьей части будут даны сканы документов, разоблачающих фальшивку+документы комиссии Виктора Илюхина, работавшего с материалами о "Катынском деле".
Пропущена запятая после слова "выдавалось". Cлово "никому" написано раздельно.
Слова «Для Советских органов... по инициативе Советских органов власти» выдают "польский акцент". Не только председатель КГБ, но и простые граждане различали законодательную власть - Советы (Верховный Совет и пр.), которые, кстати, не имели никакого отношения к Катынскому делу, и партийно-государственные органы власти.
В названии комиссии пропущено слово «обстоятельств», а слово «Комиссия» написано с маленькой буквы.
"Материаль расследования".
Советская печать - по правилам пишется с маленькой буквы.
"Для исполнения могущих быть запросов" - явно польский акцент.
«Письмо Шелепина» послано в ЦК КПСС через канцелярию КГБ, поскольку имеет исходящий номер (Н-632-ш) и дату отправки 3 марта 1959 г., но на нём нет входящей регистрации в марте 1959 года в ЦК КПСС.
На письме, помимо штампа 9 марта 1965 года, есть еще один штамп от 20 марта 1965 года. При повышении контрастности там становятся видны надписи "ЦК КПСС" и "Общий отдел".
Описывая «решение Политбюро ЦК ВКП(б)» от 5 марта 1940 года, исполнитель написал «ЦК КПСС». Но партия была переименована из ВКП(б) в КПСС лишь в 1952 году.
Всё это выдаёт, что это низкопробная фальшивка, сделанная очень грубо.В расчёте, что для перестроечных деятелей и такая липа сгодится,
Тема о фальшивках "Катыни" очень объёмна и выложить весь материал очень трудно. По "катынскому делу" работала в своё время комиссия депутата Государственной Думы РФ Виктора Илюхин. Кстати умер он при весьма странных обстоятельствах.
Вот какое заявление он делал по результатам своей работы в этой комиссии, незадолго до смерти:
"Во второй половине мая 2010 г. к депутату Государственной Думы РФ Виктору Илюхину с конфиденциальным устным заявлением о своем личном участии в фабрикации подложного "письма Берии No 794/Б" обратился один из главных изготовителей этой фальшивки. После проведения соответствующей проверки полученной информации В.И.Илюхиным были направлены два официальных письма на имя руководителя фракции КПРФ в Госдуме Г.А.Зюганова.
"т. Зюганову Г.А.
Ставлю Вас в известность, как лидера компартии и депутатской фракции КПРФ в Госдуме, что 25 мая 2010 года мне позвонил неизвестный мужчина, который попросил о встрече со мной. При этом он сообщил, что может дать информацию в связи с расследованием гибели польских офицеров в Катыни. Данная встреча состоялась в этот же день.
Неизвестный мне назвал свою фамилию, в целях его безопасности раскрывать её пока не буду, и сообщил, что он имеет непосредственное отношение к изготовлению и подделке архивных документов, в том числе и по расстрелу пленных поляков.
Из его высказываний следует, что в начале 90-х годов прошлого века была создана группа из специалистов высокого ранга по подделке архивных документов, касающихся важных событий советского периода. Эта группа работала в структуре службы безопасности российского президента Б. Ельцина. Территориально она размещалась в помещениях бывших дач работников ЦК КПСС в пос. Нагорное. Работа членов группы хорошо оплачивалась, они получали продуктовые наборы.
Он, в частности, сообщил, что ими была изготовлена записка Л. Берии в Политбюро ВКП(б) от марта 1940 года, в которой предлагалось расстрелять более 20 тысяч польских военнопленных. При этом он продемонстрировал механизм подделки подписей Л. Берии, И. Сталина (копии листов прилагаю). Не исключаю, что польскому правительству были также вручены поддельные документы по т.н. Катынскому делу.
Он сообщил, что его группой была изготовлена фальшивая записка Шелепина на имя Хрущева от 3 марта 1959 года. Непосредственное участие в написании текста принял полковник Климов.
По его словам в Нагорное доставлялся необходимый заказ, текст для документа, который следовало изготовить, или текст, чтобы внести его в существующий архивный документ, изготовить под текстом или на тексте подпись того или иного должностного лица.
По его информации над смысловым содержанием проектов текстов работала группа лиц, в которую якобы входили бывший руководитель Росархива Пихоя, приближенный к первому российскому президенту М. Полторанин. Названа также фамилия первого заместителя руководителя службы безопасности президента Г. Рогозина.
Группа проработала в пос. Нагорное до 1996 года, а потом была перемещена в населённый пункт Заречье.
Ему известно, что с архивными документами в таком же ключе работали сотрудники 6-го института (Молчанов) Генштаба ВС РФ .
Он утверждает, что в российские архивы за этот период были вброшены сотни фальшивых исторических документов и ещё столько же были сфальсифицированы путем внесения в них искажённых сведений, а также путём подделки подписей.В подтверждение сказанного собеседник представил ряд бланков 40-х годов прошлого века, а также поддельные оттиски штампов, подписей и т.д. Он пообещал представить дополнительные материалы. Одновременно заявил, что у него частенько вызывает иронию представление общественности тех или иных архивных документов как достоверных, хотя к их фальсификации "приложила" руку названная группа людей.
Уважаемый Геннадий Андреевич, полагаю, что в рассказе собеседника есть доля правды. Сошлюсь, например, на то, что российскими учёными, в частности, доктором исторических наук М.Мельтюховым уже доказана фальсификация "Завещания В.И. Ленина", документов, связанных с отречением от престола Николая II, есть и другие подобные факты.
Вопрос более, чем важный. Он связан с полнейшей дискредитацией значимости российских архивов, хранящихся в них документов, а главное - с дискредитацией нашей отечественной истории.
Работу по исследованию данной проблемы необходимо продолжить, привлечь к ней наших ученых-историков.
Ставить вопрос перед российским правительством считаю пока преждевременным.
Сообщается на Ваше усмотрение.
В.И.Илюхин
26.05.2010 г.
" т. Зюганову Г.А.
Уважаемый Геннадий Андреевич!
В дополнение к моей записке от 26 мая 2010 года сообщаю, что мною продолжены контакты с лицом, заявившем о своем участии в фальсификации архивных документов, касающихся советского периода.
Им представлено, как он утверждает, архивное дело Спецфонда No 29 том 7 "Переписка НКГБ - НКВД с ЦК ВКП(б) в период с 02.01.1041 по 05.05.1941 г. О приготовлении Германии к войне против СССР" (фонд 9). Дело на 202 листах, подшито по описи 30 августа 1944 года. На обложке дела имеются следующие отметки: "Хранить вечно. Рассекречиванию не подлежит".
По его заявлению данное архивное дело оказалось у него в связи с участием в начале 90-х годов прошлого века в работе группы специалистов по подделке исторических документов. Доступ к архивным материалам у них был свободен. Многие документы привозились в пос. Нагорное без всякого учёта и контроля за их движением. Их получение не фиксировалось какими-либо расписками и обязательствами по хранению.
В деле действительно подшито 202 листа переписки со Сталиным, докладные записки руководителей НКВД, НКГБ СССР, Украины, пограничных служб, а так же некоторые директивные записки. Данный том был изъят из архива по мнению источника, с одной целью, чтобы в него вложить изготовленную в начале 90-х годов докладную записку от имени Народного комиссара обороны СССР маршала Советского Союза С. Тимошенко, Начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии Г. Жукова. Исполнитель записки генерал-майор Василевский.
Записка действительно расположена на листах дела под порядковыми номерами 0072-0081 с грифом "Особой важности", "Строжайше секретно", датирована 11 марта 1941 года.
В записке дается оценка политической обстановки в Европе с предложениями обратить особое внимание на оборону наших западных границ. Отмечается, что на стороне Германии в войну против СССР могут быть вовлечены Финляндия, Румыния, Венгрия и другие союзники Гитлера. Дается расклад наших войсковых частей на Западе с предложениями по их усилению.
Источник заявил, что в таком же порядке в дело внесена и ещё одна докладная записка на имя Сталина за подписями тех же, ранее названных лиц, от 4 апреля 1941 года (No 961), размещена в деле под порядковыми номерами 0109-0115.
В записке дается характеристика численного состав германских войск, развернутых вблизи границ СССР. Высказано мнение, что Гитлер может начать войну против Советского Союза "в ближайшем обозримом будущем", сроки начала войны "от двух ближайших месяцев до года". Одновременно предлагались меры по развертыванию советских войск и ведению войны на территории противника.
Источник пояснил, что эти два фальшивых документа (докладные записки), насколько ему известно, готовились в основном военными специалистами Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, скорее всего, как он понял, для поднятия авторитета и значимости Генштаба Красной Армии.
Выскажу иную точку зрения.
По моему мнению, фальшивки были изготовлены с той целью, чтобы ещё раз дискредитировать Сталина И.В., это и было сделано в русле той оголтелой пропагандистской компании охаивания советского руководства, которая особо цинично и откровенно велась в начале 90-х годов прошлого столетия и изощрённо продолжается сейчас. Фальсификаторы исторических фактов содержанием "докладных записок" попытались внушить то, что Сталину И.В. докладывалась ситуация на западных границах СССР о реально готовящемся нападении, а он просто игнорировал мнение Генштаба. Поэтому Красная армия и в целом страна несли такие большие потери в первые два года войны.
В подтверждение моей версии о возможной легализации фальшивого документа сообщаю, что докладная записка от 11 марта 1941 года была опубликована в Сборнике документов "Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне", т. 1, книга вторая, стр. 49-54, издат. А/О "Книги и бизнес", Москва 1995 г., изданном Академией Федеральной службы контрразведки (ныне ФСБ) Российской Федерации.
Общения с источником всё больше укрепляют мою уверенность в правдивости многих его сведений о фальсификации документов по историческим событиям большой важности, но полагаю, он сообщил далеко не о всех фальшивках.
Считаю уместным уже сейчас начать составление проекта официального заявления ЦК (Президиума) КПРФ по фальсификации архивных исторических документов.
В.И. Илюхин
Порой, самыми сложными и непонятными в храме для нас оказываются самые простые вещи… Например, церковные записки. Для меня, как для человека проведшего в алтаре более 11 лет вопрос: “Чем отличается молебен от сорокоуста?” выглядел смешным. До тех пор, пока я не понял, что мои друзья и знакомые задают мне его слишком часто.
Тогда я решил провести небольшой опрос, чтобы понять, что именно в отношении церковных записок непонятно моим приятелям и коллегам и оказалось, что им непонятно буквально всё!
Одни недоумевали зачем пишутся записки, куда их потом уносят и что происходит далее с ними и с теми людьми, за кого они подавались.
Другие сталкивались с проблемой заполнения записки: Можно ли вносить имена всех или только крещёных? Что делать, если не помнишь крещального имени человека? Как правильно распределять вписываемых по категориям: “беременная”, “воин”, “учащийся”, “иеромонах”, да и надо ли?
Третьи пытались понять, в чём смысл разделения записок на заказные и простые, сорокоусты, молебны и панихиды?
Наконец, четвёртых волновал денежный вопрос. Что будет, если записка стоит 10 рублей, а в кармане нашлось только 8? Откажутся принимать и молиться? Или почему в одном храме деньги берут за записку, а в другом за каждое имя? Если у меня много родственников я должен экономить на их поминовении и подавать записки не за всех? Постараюсь рассказать обо всём.
1. Зачем пишутся записки и что с ними происходит потом?
Сам Спаситель Христос сказал: “Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них” (Мф. 18:19-20 ).
Эти слова Господа говорят о том, что хотя домашняя молитва имеет огромную важность, но соборная молитва в храме всё же ценнее и сильнее, так что весьма правильно как можно чаще посещать его самим и молитвенно поминать своих близких именно там.
Когда записки написаны и отданы в церковную лавку, они ждут там прихода пономаря, который унесёт их в алтарь. Там они, если это так называемые “простые записки”, будут поминаться дважды.
Вначале священник молитвенно помянет каждого из ваших близких во время проскомидии – особого священнодействия, когда просфоры и вино специальным образом подготавливаются к принесению за всех верующих Бескровной жертвы, во время которой Святой Дух таинственным образом прелагает их в Тело и Кровь Христовы.
На проскомидии священник особым ножом – “копием” вынет из малых просфор ровно такое количество частичек, сколько имён содержится в собранных к этой литургии записках, при этом помолившись за каждого из указанных людей. В больших соборах записок бывает очень много, поэтому поминовение на проскомидии может одновременно совершать несколько священников – каждый свою часть записок.
Второй раз ваши близкие будут помянуты по завершении Таинства Причащения, когда священник внесёт в алтарь Святую Чашу. Тогда он прочтёт молитву: “Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде, Кровию Твоею Честною, молитвами святых” и ссыпет в Чашу все частицы, вынутые за помянутых в этот день людей. Через соприкосновение с Телом и Кровью Христовыми все поминаемые получат особую божественную помощь к своему телесному и духовному выздоровлению и исправлению жизни.
Если же записки, которые вы будете подавать, будут “заказными”, то за поминаемых вами дополнительно помолятся ещё три раза: диакон помянет их во время чтения им сугубой ектении, потом священник прочтёт молитву перед престолом, а потом, в зависимости от того “о здравии” эта записка или “об упокоении”, её ещё раз с молитвой прочтут, соответственно, на молебне или на панихиде.
2. Кого можно и кого нельзя вносить в записки, когда их лучше подавать и как правильно оформить?
Подавать записки лучше всего на вечернем богослужении или в самом начале литургии, по крайней мере до чтения Евангелия, так как священник должен ещё успеть помянуть ваших близких, затем подготовить Святые Дары к переносу с жертвенника на престол и во время Великого входа переместить их туда, после чего частицы уже не вынимаются.
Церковь во время богослужения поминает всех людей в общих молитвословиях (“…О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их Господу помолимся…” и т.д.), но поминовение священником в алтаре оставляет для верных чад Церкви – то есть людей крещёных. Также, если говорить об усопших, не поминаются люди, сознательно лишившие себя жизни. Обо всех остальных Церковь молится.
Рекомендуется писать имена поминаемых в родительном падеже (о здравии/упокоении кого? – Николая, Елены, Павла,..) и полностью (Николая, а не “Коли”, Петра, а не “Пети”). Также стоит стараться писать имена, принятые в церковной традиции (Елены, а не Алёны, Сергия, а не Сергея, Георгия, а не Жоры, Геры, Егора или Юрия). При этом указывается крещальное имя человека (у Владлена, Артура или Октябрины совершенно точно есть второе имя, данное при Крещении).
Теперь о титулах. Если говорить о наиболее давней традиции, то никакие титулы, кроме священного сана в записках не указывались. Все имена писались друг под другом, в столбик, и только у духовных особ перед именем стоял какой-либо префикс: “митр.” – митрополита, “еп.” – епископа, “иером.” – иеромонаха, “диак.” – диакона, “мон.” – монаха.
Несколько позже стали добавлять префиксы к именам людей, требующих особого молитвенного поминовения – “в.” перед именем воина в силу тяжести его служения, “мл.” – перед именем младенца из-за его нежного возраста и “бол.” – перед именем болящего, потому что в данный момент он борется с недугом.
Сейчас же многие верующие пытаются как-то выделить практически каждого и священник вынужден тратить много времени на разбор разнообразных фантазий вроде “уч.”, “плодон.”, “бер.”, “отр.” и прочих. Это не является особенно доброй традицией и подобным образом оформлять записки не стоит.
Если вы всё же не помните или не знаете имени человека в крещении, но точно знаете, что крещён он был, пишите как есть – священник помянет его, а Господь итак точно знает, какое имя ему было дано. Но попытаться выяснить церковное имя близкого всё же постарайтесь!
3. В чём смысл разделения записок и какие виды записок бывают?
Записки прежде всего делятся на два вида – о живых и об усопших. На простые и заказные они делятся потому, что в храмах, особенно в больших соборах, записок может быть очень и очень много и поминать все их как заказные бывает очень долго, что затягивает богослужение и бывает физически тяжело для молящихся в храме верующих, которые всю службу проводят на ногах.
Поминовения также делятся на богослужебные и внебогослужебные, одноразовые и многоразовые.
На богослужении читаются только записки о здравии и об упокоении (простые и заказные) и храмовые помянники, куда вписаны родственники священников, церковнослужители, благотворители и т.п.
После богослужения может дополнительно служиться молебен (с водосвятием или без оного, Господу, Богородице или святому, на ту или иную потребность) либо панихида. Молебен служится о живых, панихида – об усопших. На молебне читаются заказные записки о здравии и записки на молебен (с надписью “молебен”), на панихиде – заказные записки об упокоении и записки на панихиду (с надписью “панихида”).
Также существуют и многоразовые поминовения, так называемые “сорокоусты”. Они также бывают за живых или за усопших и поминаются в те же моменты богослужения и внебогослужебных молитв, что и заказные записки. Различаются сорокоусты только сроком поминовения – их можно подать на 40 дней (отсюда и название “сорокоуст”), на полгода или сразу на год.
В некоторых храмах и, особенно, в монастырях можно заказать “вечное поминовение” или чтение “Неусыпаемой Псалтири”. Как за живых, так и за усопших. Но поскольку такое встречается не везде, эти поминовения мы рассматривать не будем.
4. Денежный вопрос
Как и свеча, записка – это форма нашей жертвы Богу и нашего вклада в содержание храма. В древние времена люди приносили с собой всё нужное для богослужения – хлеб, ладан, воск, масло, вино, сами строили церковь в своём селе и отдавали на её содержание десятую часть доходов.
Нынешнему менеджеру довольно трудно изготовить вино, а заводскому рабочему – насобирать воска из ульев… Поэтому мы приносим в храм деньги и поэтому в церковных лавках существует такая, на первый взгляд иезуитская формулировка, как “рекомендуемая форма пожертвования”.
Если вам не будет не хватать денег на крещение, или записку всё решается довольно просто – нужно всего лишь подойти к настоятелю храма, объяснить ситуацию и в абсолютном большинстве случаев он благословит вам подать столько, сколько можете и молитвенно помянет ваших родных так же, как и родных любого другого человека.
Наконец, по поводу записок и имён. Таким методом, как правило, пытаются регулировать количество записок в храмах, в которых очень мало священников и очень много прихожан. В храмах где всё сбалансировано сумму пожертвования обычно считают по количеству записок. Там же, где священник перегружен, устанавливают норму в именах. Тогда человек решает, кто для него действительно важен, а за кого он может помолиться и дома, а священник получает некоторое облегчение при поминовении тысяч и тысяч имён. О нём нам, верующим, тоже неплохо заботиться!
Послесловие
На этом ликбез, посвящённый церковным запискам считаю законченным. В случае, если вы считаете, что какой-либо важный вопрос обойдён вниманием и вы хотели бы разобрать и его, прошу писать в комментариях. В этом случае статья будет дополнена.
Дорогие братья и сёстры, надеюсь с ответом на часть ваших вопросов храм стал для вас чуточку понятнее и дружелюбнее! Приходите почаще в храм, чтобы молиться Господу в обществе единодушных вам православных христиан. Помните, что не только вы сами нуждаетесь в диалоге со Христом, но вашей молитвы также ждут ваши живые и усопшие близкие.
Андрей Сегеда
Дорогие друзья! Я открыл свой собственный блог ! Если вам интересно читать мои статьи, поддержите подпиской и репостом, пожалуйста!
Вконтакте